Глава XXV. "Круги урожая"

Карета Риты превратилась в маленькую точку на горизонте, а Тим, который вышел ее проводить, все еще стоял возле дворца. Солнце садилось за скалистые горы, и отсвечивало камни в неправдоподобно красивые цвета. Глубокие расщелины казались фиолетовыми, а обкатанные ветрами и дождями гладкие булыжники – сиренево-розовыми. “Сколько же этим камушкам лет? И сколько поколений таких, как я, наблюдателей любовались ими в закатные часы?” – размышлял Тим.

– Что, на природу засмотрелся? – похлопал его по плечу Серж. – Из-за таких неписанных картин я и перебрался подальше от цивилизации…

– Я вот что подумал, – повернулся к другу Тим. – Ветра рисуют на камнях сотни лет. Скажи, а люди из всех страт видят их одинаковыми? Если гора разрушится в одной, в другой страте будет также?

– Хм, ты опять затеял серьезный разговор в редкие часы моего отдыха! – засмеялся Серж. – Давай на твой вопрос завтра ответит Антон из лаборатории "Физических корреляций в надвремени"? К тому же, если ты собирался в свою квартиру, то тебе лучше поторопиться – смотри, скоро гроза начнется. В карете будет неуютно... Да и пока она придет, пройдет минут 15…

Тим перевел взгляд на небо. Облака лилового цвета стремительно вытесняли серо-розовые, которые еще пару минут назад заполняли все пространство над горизонтом. Грозовые тучи были другими по консистенции – плотными и тяжелыми по сравнению с воздушными “перышками” пара без грозовой начинки.

– Ты прав, Серж, – проговорил Тим. – Пора мне и честь знать, к тому же тебе и правда надо от рабочих мыслей отдыхать…

Тим сжал в руке перстень-“секретарь” и вызвал служебную карету. А затем задал вопрос, который несколько раз мелькал в его голове сегодня:

– Ты, Серж, сегодня удивил меня дважды. Не стал читать лекцию о разрушении скал в стратах и на журналиста не рычал. Изменил отношение к прессе?

– Хм, наблюдательный, – повернулся Серж к Тиму и внимательно посмотрел на старого друга. – Я взаимодействую с пишущей братией намного интенсивнее, чем большинство догадывается. Понимаешь, сейчас вовсю развернулась информационная война. Проиграешь ее – проиграешь и “холодную”, и “горячую” войну. В моем случае это не только война с "динозаврами от науки", это война мировоззрений. И журналисты – солдаты в ней. Только мало кто из них осознает ситуацию…

– Так ты наметил Риту сделать очередным своим “солдатом”? – сыронизировал Тим.

– Среди них не так уж много талантливых людей, а у нее есть своеобразное чутье, – не принял иронии Серж.

– Любишь ты все усложнять, Серж! Рита объясняла, что для нее главное – непредвзятое, объективное освещения событий, а ты говоришь про какие-то войны… – высказал свое сомнение циркач.

– Вот именно! – рассмеялся ведун. – Объективное освещения событий… А знаешь, какие бывают объективы? Например, короткофокусные и длиннофокусные, широкоугольные, просветленные и т.д. Еще на объективы надевают цветные и поляризационные фильтры…

– Это ты про объективы кинокамер и фотоаппаратов?.. – не до конца включился Тим в аллегорию Сержа.

– Да, а чем человек лучше?.. Он видит сквозь призму своего восприятия. Через те догмы, которые ему внушали с детства… Вдумайся в слово – “мировоззрение”… Оно само за себя говорит.

– М-да. У нас с тобой, Серж, не получается простых бесед, – вздохнул Тим и повернул голову в сторону подлетавшей кареты.

На следующий день после обработки отчета о пребывании в прошлом Олег напомнил Тиму про разговор о разрушении скал в стратах:

– Сергей Петрович мне передал, что вы хотели о чем-то спросить Антона из лаборатории "Физических корреляций в надвремени". Могу вас к нему проводить…

Тим с удовольствием переключился на познавательную волну вместо “вспоминательной”:

– Пошли!

– Для того, чтобы разрушение предмета в прошлом явно могло проявиться в настоящем, необходимо по меньшей мере растащить обломки на 800 световых лет, – “с места в карьер” начал разъяснять Антон. – Но существуют некоторые тонкие эффекты, которые исследует наша лаборатория. Например, мы находим скалу, которая более-менее сохранилась на протяжении семи страт. Во всех этих стратах на этой скале мы размещаем наши портативные исследовательские лаборатории. Затем воздействуем на материал скалы и отслеживаем изменение свойств материала скалы в прошлом и будущем…

– И каков результат? – спросил Тим.

– Едва уловимый… Но зато мы научились делать маяки в надвремени! – похвастался Антон.

– Что это? Зачем? – удивился Тим.

– Такие маяки необходимы при путешествии в глубокое прошлое и будущее. А также при путешествиях между звездами. Дело в том, что в надвремени не функционируют обычные радио и световые маяки. Мы преобразуем глобальные линии материи кусочка планеты так, чтобы они хорошо наблюдались на больших расстояниях в надвремени. Потом из этих глобальных линий мы сплетаем наши маяки, причем они должны быть уникальными среди триллиона существующих в нашей галактике. Вот смотрите, это трехмерная проекция одного из вариантов такого маяка, – Антон подвел Тима к экрану стереомонитора.

На экране “плавал” многоцветный, необычно свитый канат, периодически пронизанный спицами и пластинками, которые врезались в него под разными углами. На канат были надеты студенистые “блины”. – “Это, надо полагать, и есть страты времени”, – догадался Тим.

– Трехмерный и двумерный срезы этого каната должны быть уникальны в каждой страте времени, – продолжал пояснения Антон. – Это для того, чтобы путешественник во времени мог точно знать, в какой страте он находится. Вот смотрите, так проявляет себя наш маяк в момент создания.

На мониторе засветились семь маленьких экранчиков. На трех из них был изображен заснеженный пейзаж степи. На четырех других – бескрайнее море степных трав или поля злаковых культур. На среднем экранчике было видно пять непонятных агрегатов, расставленных по кругу небольшого участка степи. Воздух в круге засветился и образовал столб, который устремлялся в небо. Сразу же засверкали острыми углами молнии, закружились по сложной траектории их шаровые собратья. На других экранчиках тоже проявилось свечение, но более слабое. Шаровые молнии возникли и там, но их было значительно меньше. Над заснеженными степями на других экранчиках взметнулись белые султанчики вихрей.

Свечение погасло через несколько секунд. На заснеженной равнине остались провалы в снеге. На других экранчиках трава и пшеница легли кругами, которые пересекали прямые линии. На каждом экранчике картинки были похожи и в то же время уникально разные.

– Это мне что-то напоминает, – задумался Тимур. – По-моему, я такое видел в одном цветном журнале про НЛО. Кажется, в Англии их называют "круги урожая"…

– Да, это они и есть, – улыбнулся Антон.

– Так это вы постарались!? – Тим уперся взглядом в улыбающееся лицо ведуна.

– Нет, мы этим недавно начали заниматься, – поправил очки на переносице Антон. – То, что вы видели в журнале, – это, вероятно, работал кто-то из будущего.

Тим на секунду задумался – переваривал сказанное. Нить разговора перехватил Антон:

– А вы правда можете перемещать предметы силой мысли? – спросил он с детской непосредственностью.

Вместо ответа Тим мысленно потянулся к друзе кристаллов кварца, которая осталась на столе в его квартире, передал ей заряд материи надвремени и потянул ее к себе. При этом фокусник театрально вытянул руку, и в следующий момент марево над ней сжалось в друзу кристаллов. Циркач протянул друзу восхищенному Антону.

– Возьми на память, – улыбнулся Тим молодому человеку.

– Вы могущественный маг! – воскликнул Антон, бережно взвешивая кристаллы в своей ладони.

– Могущественный?.. – засмеялся Тим. – Это слово подразумевает власть над чем-то или кем-то. А мне бы не хотелось, чтобы мое умение трактовалось в таком ракурсе...

– Вы властвуете над силами природы, – попытался уточнить Антон.

– Все равно. Это слово отражает чуждый для меня настрой души. Я не властвую, а использую. Использую естественные силы природы. И пусть это звучит обыденно… – проговорил Тим и направился к выдоху из лаборатории.

“Да, прав был Серж – про меня тут уже легенд насочиняли”, – в который раз думал Тим, шагая по коридору института. Встречавшиеся на его пути сотрудники института вежливо замедляли шаг и почтительно кивали в знак приветствия. Глаза многих из них светились восторгом. Тим с сожалением вздохнул, наткнувшись на облако неподдельного восхищения, которое буквально повисло в воздухе возле одного совсем молодого ведуна.