Глава XXX. Ловцы душ

– Ты сегодня во сколько придешь, Тимурчик? – спросила баба Дуся.

Циркач замешкался с ответом – уж очень странным показался ему вопрос. За несколько лет совместной жизни хозяйка прекрасно знала во сколько Тим возвращается после шоу. А если у него намечались какие-то редкие мероприятия кроме работы, то он всегда предупреждает ее заранее.

– Так как обычно, Евдокия Степановна... – ответил он, наконец.

– А то у меня сегодня семейная группа собирается, хотелось, чтобы и ты присутствовал, – с гордостью и значимостью в голосе проговорила старушка.

– Какая группа? – не понял фокусник. Семьи-то у бабы Дуси и не было. Точнее, был сын, но давно потерялся где-то на просторах великого когда-то Союза. Баба Дуся даже не знала, жив ли он – уже несколько лет не подавал о себе вестей.

– Это из церкви моей такая группа, – опять с величайшим достоинством произнесла бабушка. Тим напряг память – что-то он такого ранее не припоминал. Ну, ходила изредка бабушка в православный храм, но ни про какие семейные группы он и не слышал.

– А-а-а, – только и нашелся сказать циркач, не зная, как правильно реагировать на слова своей квартирной хозяйки.

Баба Дуся с тем же чувством собственного достоинства начала натирать поцарапанный стол остатками «Полироля». По комнате распространился запах просроченного средства для чистки мебели. Тим заспешил к входной двери, хотя на работу было еще ранова-то.

– Так если получится, то пораньше приходи, – услышал он уже на выходе.

– Хорошо, – отозвался озадаченный Тим уже с лестничной площадки.

Поведение бабы Дуси его заинтриговало. Разумеется, Тим не мог закончить программу раньше времени – надо было появиться на завершающем параде-алле вместе со всеми участниками программы. Но вот прибавить шаг по дороге домой он вполне мог. И сделал.

...Гостей своей квартирной хозяйки он застал уже в маленьком коридорчике. Неопределенных лет низкая дама с яркой корейской внешностью и Библией подмышкой, неловкая девочка-подросток с броской «стрелкой» на черных колготках и худенький юноша, постоянно шмыгавший носом.

– А это мой племенник Тимур, – представила его радостно Евдокия Степановна. – В цирке работает, фокусник! – в голосе бабушки прозвучала гордость, как будто он и правда был ее родственником, а она принимала непосредственное участие в его профессиональных успехах.

– Слава Богу! – проникновенно проговорила дама. «Явно, лидер этой группы», – подметил Тим и вежливо поздоровался со всеми. Женщина буквально искупала его просветленным взглядом, девочка от протянутой руки Тима шарахнулась, но все-таки несмело ее пожала, тоже самое сделал и парень, предварительно шмыгнув два раза носом.

– Надеюсь, следующий раз и племянник ваш на нашем собрании поприсутствует, – через чур утвердительно проговорила дама. – Оставайтесь с Богом, Евдокия Степановна!

Дама вышла на плохо освещенную лестничную площадку и важно зашагала вниз по ступенькам. За ней шмыгнули и два других члена семейной группы. Тим заглянул в лицо квартирной хозяйки – лицо бабушки светилось счастьем, но каким-то новым – тихим и таинственным. Бабушка вздохнула и шагнула в комнату. На столе стояла начатая упаковка турецкого печенья и остатки шоколадных конфет. Баба Дуся начала собирать парадно-выходные чашки, которые она на памяти Тима ни разу не доставала из буфета.

– Да вы тут неплохо посидели! – подметил Тим. – Только бутылочки вина не хватает да кавалера для вас!

– Что ты, что ты, милый! – испуганно замахала руками старушка. – Спиртное – это грех, и в Библии сказано...

– А вы, кажется, раньше... – начал было циркач вспоминать ее редкие посиделки с соседками, но хозяйка его резко остановила:

– Все мы грешны были, но Христос за нас на кресте умер, и мы очистились...

Тим опять не знал, что сказать. Зато начала говорить Евдовия Степановна:

– Вот ходила в православный храм, и что? Стала ли я от этого ближе к Богу? Ни на грамм! Потому что не понимала, про что говорят! А кто, скажи, эти старославянские проповеди уразумеет? Только сами священники! А про людей они думают? Нет, только деньги на разные требы собирают, а кто из них, скажи, вот так запросто придет в дом, да еще печенье с конфетами принесет прихожанам? И Святое писание объяснит...

– Так вас этими пустыми печеньками новомодная церковь купила!? – вырвалось невольно у Тимура. Он был не религиозным человеком по сути, но напористые проповедники заморских концессий его раздражали. Не раз и не два они останавливали его на улице, и пытались завербовать в свои ряды. Горящие непонятной силой глаза этих людей интриговали его, но не вызывали никакого желания примкнуть к очередной истино-христианской церкви.

– Ну ты сказал! – обиделась хозяйка. – При чем тут печенье-то? Дорого внимание! Забота!

Евдокия Степановна подняла вверх указательный палец, в ее глазах блеснула влага. Тим задумался – и правда, ей этих двух составляющих в жизни не хватает. Он, конечно, скрашивает ее одиночество и пополняет скудный пенсионный бюджет, но в очень ограниченных возможностях.

– Вот пойдешь со мной на службу, сам и увидишь! – подвела итог разговору бабушка. – Пойдешь ведь? – уже другим, просящим, не уверенным, а не напористым голосом, проговорила баба Дуся.

Тим не уверенно пожал плечами:

– Не знаю... Может быть...

– Ты, помнится, говорил, что у вас в это воскресенье не будет дневного представления? – хитро улыбнулась старушка.

– Да, школы арендовали здание на какой-то конкурс... – начал было рассказывать циркач, но хозяйка быстро вернула его на нужное ей «русло»:

– Вот и пойдем со мной, сам все увидишь. Да и мне твой приход зачтется – у нас всех вновь прибывших считают, и потом пригласивших их почитают...

Тим опять неуверенно пожало плечами – можно и пойти. Может, тогда ему станет понятнее этот счастливый огонь в глазах «ловцов душ» на улицах, да и поведение его хозяйки?