Глава XIV. В поисках дома

Мой старый дом –

Такое всё родное!

Точнее, было.

Нынче всё чужое…

«И что теперь делать?» – думал Тим, медленно шагая по улицам родного города семилетней давности. Даже этот период оказался огромным для города – Тим с трудом узнавал многие места. Когда он был в своем времени, то думалось о главном – как повернуть события вспять, как оживить любимую. Теперь же, когда город погрузился в весенние сумерки, перед Тимом стояла намного более приземленная задача – где переночевать. Вариант с гостиницами отпадал – во-первых, у него не было подходящих для прошлого документов (не предъявлять же в самом деле удостоверение личности, выданное на пять лет позже сегодняшнего дня!). Да и с деньгами была напряженка – за семь лет большие купюры успели поменяться, а мелкие – просто выйти из оборота. Так что вся наличность заключалась в золотом кольце, которое осталось от мамы. Его надо было продать и на эти деньги как-то устраиваться.

– Золото, золото, покупаем золото, – заученной «песней» тянула толстая цыганка возле магазина «Хризопраз» («Как-то он сейчас совсем по другому называется» – пытался сравнить прошлое с настоящим Тим). – Что у тебя, касатик? Давай, посмотрю! – цыганка моментально разглядела в Тиме потенциального клиента. Он молча протянул ладонь с золотым кольцом. Пара товарок моментально окружили место торга, и Тим даже заволновался, как бы его единственное средство к существованию не растворилось в пышных юбках цыганок. Однако после минутного «тарахтения» на непонятном Тиму языке, самая старая торговка протянула ему стопочку сложенных вдвое купюр:

– Держи, золотой! Ровно столько твое золото и стоит!

И цыганки очень быстро разошлись по сторонам – каждая опять была сама по себе (и не имела никакого касательства к Тиму), и выкрикивала свое: «Золото покупаем, золото!».

Тим абсолютно не помнил, сколько стоило золото семь лет назад, поэтому с каким-то удивление пересчитал купюры. «Надо запомнить, сколько их. А где бы комнату снять?». Он продолжал движение к вокзалу – с одной стороны, туда соваться не стоило – вдруг кому-то из полицейских захочется проверить его документы. С другой – где еще встретить желающих сдать квартиры приезжим? Впрочем, рисковать много не пришлось – возле магазина он услышал разговор двух бабушек:

– Много наторговала, Ивановна? А я вот опять без клиента – никому сегодня комната не нужна. А пенсию опять задерживают…

– Говорила я тебе, Дуся, настругай салатика да становись рядом. Люди кушать хотят каждый день, и тебе перепадет…

– Да не выстою я на ветру полдня – ноги не держат… – в голосе старушки послышалась горькая беспомощность.

В душе Тиму очень даже понравилась бабушка Дуся, и он вежливо кашлянул:

– Кхе-кхе, вы, я слышал, комнату сдаете?

Бабушки моментально оживились, и уже через полчаса Тим входил в маленькую квартирку Евдокии Степановны. Одна комната теперь предназначалась ему. После перелета во времени Тим чувствовал себя слабым, поэтому, отказавшись от предложенного чая, Тим упал на сетчатую кровать. «Обо всем подумаю завтра. Пока всё идет хорошо. Даже слишком…», – думал Тим, проваливаясь в глубокий сон.

– Тимур, я в магазин пойду, вот ключи, – баба Дуся робко стояла на пороге его комнаты. – Не хотела будить, извини уж… – И сухонькая старушка положила на покрытый клеенкой стол два ключа, соединенных колечком. Тим блаженно потянулся в кровати – можно было бы порадоваться этому нежданному отпуску и щекочущему нервы приключению, да мысли о хлебе насущном не давали. Без документов и связей Тиму предстояло устроиться на работу. Как подсказывала память, это будет сделать не просто – в стране царила всеобщая безработица. Да и для бабушки надо было легенду придумать, как-никак им предстояло жить бок о бок не один год. От этой мысли у Тима даже побежали по спине мурашки – таким это всё казалось необычным…

Ванна и туалет у бабы Дуси были совмещенные. Тим нажал выключатель, но света от этого больше не стало – лампочка в 40 Ватт еле освещала санузел. Из треснутого зеркала над щербатой раковиной на Тима смотрел молодой человек с растерянными глазами. Тим только собрался положить на стеклянную полочку под зеркалом бритвенный прибор, но быстро передумал. Он мало изменился со времен циркового училища – только немного в плечах раздался. А лицо – почти такое же. Вот будет неразбериха, если его начнут путать с его двойником! «Надо как-то изменить внешность. Отпущу-ка я бороду!», – решил Тим.

В животе заурчало – организм требовал подкрепления сил. И Тим быстренько оделся – на оставшиеся после оплату за квартиру деньги он отправился в магазин. «Сколько на улице людей! И это в десять часов! А ведь сегодня – среда…» – поразился Тим. Возле магазина уже стояли женщины (в основном – пожилые) и продавали кто во что горазд. Рядом с продуктами стояли поношенные туфли или щербатые чашки. Самовязанные салфетки соседствовали с огурцами в банках или яркими баночками с иностранными надписями. Тим замедлил шаг возле одной из таких коробочек – ни слова по-русски, хотя товарный знак вроде бы знаком. Женщина-продавец моментально сориентировалась:

– Берите к чаю – шоколадное масло. Германское!

Тим молча пошел к хлебному магазину, но его внимание отвлекла очередь – люди молча стояли возле какого-то невзрачного окошка в стене. Он с любопытством замедлил шаг.

– Не знаете, скоро батоны готовы будут?

Молоденькая девушка в уродливой куртке из грубой кожи явно приняла его за последнего. Тим молча пожал плечами – он элементарно не знал, что ответить. Но вместо него в разговор включилась не старая еще женщина с растрепанными волосами, которые вылезали из скатанного вязанного берета:

– В десять двадцать у них время подойдет. По крайней мере так сказали.

Тиму стало совсем интересно, что же происходит, и он решил дождаться назначенного часа. Тем более, что ждать надо было не больше пяти минут. За это время за ним и девушкой пристроились еще человек пять. И вот, наконец, в окошке появился мордастый парень в грязно-белом халате. А за его спиной выглядывали длиннющие худые батоны. Очередь оживилась. У Тима на губах заиграла улыбка – он вспомнил, как сам с удовольствием ел эти турецкие белые батоны из полупустого теста. По сравнению с серыми кирпичами государственного хлеба они казались ну очень вкусными! Правда, через пару лет это развлечение всем прискучило, да и хлебoзаводы начали производить более разнообразную продукцию. А мини-пекарни постепенно забыли про турецкие батоны. Но сегодня Тим с удовольствием откусил хрустящую корочку еще горячего хлеба – как будто вернулся в детство…