Глава VII. После прыжка

После полета открытий тоже много

И хоть болит ужасно голова

И думается плохо,

Сверхчувственному ты скажешь «да»,

Прочувствуешь другого человека,

И душу его, и слова,

Несказанные никогда…

Первое, что увидел Тим – удивленные глаза друга. Серж с любопытством смотрел на Тима:

– Быстро ты…

Однако ответить Тим был не в состоянии – его колотила дрожь, но не от холода – вибрировала как бы каждая косточка и клетка тела. Животный ужас начал спускаться вниз – Тим прямо явственно почувствовал, как волосы на голове опустились, зато засвербило в желудке. На него напал голод – не менее дикий, чем недавний ужас.

– Серега, дай что-нибудь поесть! А то умру!

Тим хотел сделать шаг к столу, но ойкнул и удивленными глазами посмотрел на свои пальцы в носках, которые выглядывали из-под верхней части его туфель:

– А подошвы-то где?!

Сергей почесал за ухом:

– Н-да, подошвы остались в прошлом. Полагаю, вместо коврика.

Но Тим уже забыл про испорченную обувь – новый спазм голода скрутил его буквально пополам. Экспериментатор быстро оценил обстановку и кинулся к холодильнику. Вместе с батоном колбасы и хлебом на столе оказалась и бутылка водки. Спазмы голода мешали нормально жевать и глотать – Тим давился кусками колбасы и одновременно зябко кутался в свою куртку.

– Тебе надо выпить – немного успокоишься. Да и ванну погорячее я сейчас приготовлю, – Серж изо всех сил заботился о своем первом человеке–испытателе машины времени.

Тим погрузился в горячую воду и начал потихоньку успокаиваться. Дрожь в теле постепенно замирала, зато он с удивлением обнаружил, что пузырьки воздуха на стенках ванны и волосках его тела – живые. Он даже расслышал писк, с которым они отрывались от поверхности ванны и всплывали наружу при его малейших движениях. «Да я, похоже, пьян!» – мелькнуло у него в голове. «Странно, и это всего с одного стакана водки…». Впрочем, додумать эту мысль ему не пришлось – веки стали свинцово тяжелыми, и Тим сделал нечеловеческое усилие, чтобы успеть вылезти из воды – еще чуть-чуть, и он бы заснул прямо в воде. Завалившись на диван, он проспал до вечера.

…– А потом на меня навалился такой страх – сам не знаю почему. И без всякого браслета с кнопками и даже коврика я оказался на твоей кухне… – рассказывал Тим свои впечатления за чашкой крепкого кофе. – Почему так случилось?

– Вероятно, произошло резонансное замыкание во вневременную петлю твоей глобальной линии. Надо же, я и не думал, что может быть такая сильная связь вдоль этой линии…

Изобретатель сосредоточенно поскреб подбородок.

– Такое ощущение, что ты говоришь на каком-то иностранном языке! – на полном серьезе разозлился Тим. – Ох и любишь ты меня запутывать! Лучше скажи, мне что, придется ждать пятнадцать лет, чтобы спасти Тому?

– Теперь я вижу, что перестарался – заслал тебя на две страты назад, – как бы говорил сам с собой Серж. – Но есть еще одна – поближе, там разница с нашим временем – семь с половиной лет...

– А еще поближе нельзя? Хотя бы на годик назад? – с надеждой в голосе спросил Тим.

– Существует теория, по которой время как бы свернуто в спираль, а с помощью моей машины удается перескакивать с одного витка спирали на другой. Но я не знаю, как можно произвольно двигаться вдоль витка спирали… Да эта теория и не стыкуется с тем, что я уже знаю. В нестратифицированном времени невозможно изменить события, невозможно путешествовать во времени… А в твоем прыжке меж страт времени я перемещал тебя вдоль глобальной линии Земли…

– Ой, хватит! – схватился Тим за лоб, – У меня от твоих умных мыслей опять голова болеть начинает! Ладно, семь так семь. Когда едем?

– Пока ничего точно сказать не могу. Надо будет поставить дополнительные эксперименты, подумать, перенастроить аппаратуру. В-общем, периодически заглядывай…

…Разочарованный Тим медленно шел домой – ему хотелось отправиться в прошлое прямо сейчас. После эксперимента наступило какое-то внутреннее отупение – в голове не было ни одной мысли. Он просто наблюдал, как люди спешили домой после работы, забегали в магазины, улыбались друг другу или хмурили лица. Тим как бы видел жизнь города со стороны – эмоционального отклика события не вызывали. Единственная вещь, которая возвращала его в настоящее – парадные туфли Сержа, совершенно новые и не разношенные. Идти в них было не очень удобно, и особенно остро Тим чувствовал их чужеродность – не мои. Удивительно, но даже боль от потери любимой притупилась. «Как после хорошей тренировки, когда тело как бы «высасывает» все силы из души», – оценил свое состояние Тим.

Однако всё быстро изменилось, когда он подошел к автобусной остановке – в голову начала стучать боль, посыпались обрывки каких-то чужих мыслей, захлестнула раздражительность. Медленно поползла к горлу тошнота. Повинуясь инстинктивному желанию, Тим отошел в сторону от людей – полегчало. Однако добираться домой надо, и Тим сделал еще одну попытку подойти к автобусу, в который как раз набивались другие пассажиры. Делая огромное усилие, он уже почти вошел в дверь, но боль, граничащая с тошнотой, остановила циркача. Застонав сквозь зубы, Тим опять отошел от людей. Отпустило. «Видимо, на общественном транспорте мне сегодня уехать не суждено», – подумал Тим по пути к стоянке такси.

По дороге он опять ловил себя на ощущении, что чувствует приближение каждого человека. И тут же делал инстинктивный крюк в сторону – не хотелось ни до кого «дотрагиваться». «Странно, а на Сержа я так не реагировал. Потом спрошу его, почему», – думал Тим, усаживаясь в такси. Он забрался на заднее сидение – подальше от водителя, но все равно чувствовал присутствие другого человека пульсирующей в висках болью. В данный момент Тим хотел одного – оказаться дома в полном одиночестве и тишине. А обо всем, что было и будет, он подумает позже. Когда-нибудь…