Василий Телегин ( telegin@RailService.ru )

ПОСЛЕ НАС НЕ ПОТОП

 

Миры вокруг нас продолжают выходить из черных дыр и туда же возвращаются, но до тех пор копать – жизни не хватит описывать.

Мы – не исключение, Земля – маленькая планетка, вертится где-то на периферии Галактики, вокруг на солнечные годы ни единой души. Все равно, задрав головы, ищем себе новый дом – получше, ближе к Центру, в более престижном звездном районе. В этом смысл нашего бытия: человека и иже с ним забрасывает (судьба?) на край Вселенной при образовании новых миров, чтобы он силой разума или безумства опять все притащил в Центр, потом смерть через взрыв и опять новая жизнь, так называемая бесконечность и неразрывность пространства во времени или наоборот. Звучит красиво, тем не менее, мы рождены, чтобы восстанавливать статус-кво, то есть прежнее положение. А теперь как это все происходит.

Положим, Солнце на Красной площади в Москве, а спутники его хороводят в пределах Садового кольца, то соседа Сириуса можно увидеть в районе Владивостока, только ярче он, огонь сильнее. Светило тоже не одиноко, спутницы-планетки около тоже хороводят, иначе и быть не может.

Костры бывают разные. Если он земной, то брось в него камень – угли разлетятся, и как закон тяготения скажет, так и ложатся. Маленькие погаснут, большие к утру пеплом подернутся, внутри еще жар. А если костер космический? То и ночь будет космическая, лет несколько миллиардов, как мы привыкли считать, потянет. Солнце само появилось из еще большего костра, а чтобы жизнь вселенская продолжалась, бросили на него каменюгу, а то и по ошибке что залетело (хотя какая может быть ошибка, ведь по закону тяготения живем).

Разлетелись солнечные угольки, опять по закону легли, только на орбиты, докуда отбросило. Появились наши планеты, начали гаснуть. К утру Плутон совсем остыл, Юпитер подернулся пеплом: огород готов. Готово поле деятельности для космических садоводов, постоянно разбрасывающих вокруг рассаду – замороженных представителей флоры и фауны, потенциальных виновников будущих урожаев.

Арбузик (размер Юпитера такой, если мы с космических глубин видим Солнечную систему в пределах Садового) заметнее всех, вероятность попадания в него наибольшая. Садоводы ведь сажают на авось: бросят ящики с рассадой на летящие в ту степь метеориты и ждут. Посадка произведена, жизнь зародилась, вылупились, наконец, гомо-сапиенсы, выросли, начали волны в космос посылать тоже на авось  (садоводам) и сигнал – прилетайте, нива наша лучше вашей, наша колосистее. Еда готова, можно сеятелям собирать урожай. Где сигналы погуще и мощнее – туда в первую очередь и летят. Пройти должны несколько сотен лет после начала космической эры на планете, пока клиент окончательно дозреет.

И на Земле бывают часто, но не за ради нас, а когда Юпитер или что другое поблизости окучивают.

Вот повезло то! Планета семихвостых раем казалась для космических садоводов. Образцовый межгалактический сад-огород являл собой Юпитер для хозяев, а наша Земля служила лишь шаром мусорным по скудости размера: сбрасывали сюда все, что не нужно было, мутанту всякую (от слова мутант). Боже упаси, читатель, подумать плохо о нашей кормилице, просто по ГАСТам галактян (Галактическим Астрономическим Стандартам жителей Галактики) считалось, что космической пищей может считаться только определенное число разумно мыслящих существ, которые должны плодиться на соответствующей территории. Мало места – мало гомо-сапиенсов, нет критической энергии мыслей разумных (космической пищи галактян), а только рассада для других планет. Знаем, что солнце, воздух и вода – пища для растений, те в свою очередь корм для животных, а вместе - для нас. И далее все сходится: наши мысли, души – подкормка для галактян, они для вселян – я так слышал, хочешь - верь, не хочешь - не верь.

Теперь опустимся на Юпитер. Планета предстала перед А-12 во всей своей красе. Галактянин прибыл сюда сам по себе и не один, а в компании с К-7 и Г-13. Никакого звездолета у них не было, да и зачем он пришельцам, когда их способности по перемещению совершенно отличны от наших. Как мы передвигаемся? Ползаем, ходим, едем на ком-то, на чем-то, плывем, летим, наконец, нас несут. Все этапы. А почему? Люди по природе своей телесны. Как дым сквозь сетку проходит (а мы нет), так и А-12, К-7 и Г-13 просочились в нашу галактику. У них тоже, кто со своего огорода подпитывается, кто в чужой залетит, а хозяин потом, недополучив дозу, обижается и в другую кормушку норовит залезть.

Есть такие потайные ходы, или естественные тоннели в космосе, которыми испещрена вся Вселенная (помнишь, когда кто-то переживал клиническую смерть, то рассказы всегда сводились обязательно к тоннелю, по которому отлетает все, что от человека осталось).

Кратовины называются – возникающие и исчезающие большие и малые проходы в зонах пересечения реально искривленного пространства и времени. По ним можно, нырнув с Земли, вынырнуть в любой точке Вселенной, куда тоннель в тот момент шел, и попробовать вернуться. Не успел – участь твоя другие долгие кривые дороги космической жизни.

Кратовина – слово емкое, вроде на крота похоже: тот, что и делает – ходы-норы роет. А с другой стороны кратность напоминает, то есть ходы-норы эти повторяет другой Крот, и по-другому там ходят в смысле скорости и расстояния, но характер, контур ходов такой же. Эти проходы двоякие. Во время образования тоннеля, его роста, лететь можно вдоль Вселенной, а когда ход осыпаться, исчезать начинает, то, нырнув в него на Земле, пришелец на ней и остается, только скачет по времени вперед-назад. Но, вынырнув лет через тысячу, он с Земли бросается в зарождающийся тоннель и может запросто оказаться уже в Туманности Андромеды. Этой способностью видеть кратовины и умением в них попадать (нам не дано) пользовался А-12 с попутчиками.

Они были еще сравнительно молодыми пришельцами (миллиона по два лет каждому, как мы считаем, а у них это два годика) и представляли собой сгустки, возникающие после большого количества смертей и питающиеся энергией мыслей оставшихся в живых существ разумных вселенских планет. Как из стада коров можно сделать фарш и приготовить котлету – в данном случае завтрак для великана – так и души гомо-сапиенсов, собираясь в единое целое до определенного момента, образуют гомо-ноидаса. Он появляется на свет, обнаруживает кратовину и носится по Вселенной, объединяясь с себе подобными и сражаясь со вселянами, питаясь при этом землянами, марсианами, короче, под руку попадающимися инопланетянами, то есть вышеупомянутыми разумными жителями планет.

Честно надо признать, что наши А-12, К-7 и Г-13 совершенно не готовы были в тот момент объединяться и сражаться: надо еще подрасти, возмужать, поэтому именно здесь и бросили якорь после удачного приюпения. Вынырни они, положим, в другом месте – другая и жизнь пошла бы.

Несмотря на слабые сигналы, юпитер изобиловал гомо-сапиенсами. На суше, которая, вероятно, и заигрывала с космосом, ясно видно большое количество отдельно стоящих гигантских небоскребов, как бы пчелиные соты: такие же правильные, только слегка покачивающиеся от ветра. Как будто огромные всякой формы воздушные шары, привязанные к вбитым на разную глубину суперколышкам, предстали перед пришельцами дома юпов.

Никакой поверхностной ориентации (городов, улиц) – не наблюдалось, а бралась во внимание только подходящая местность для проживания – красиво или не очень в смысле растительности, наличия водоемов, радующих глаз складок рельефа. Факт налицо - юпитерианская цивилизация достигла расцвета - везде было чисто. С мусором не надо бороться, его просто не было.

Руководил всеми юпами не какой-то определенный человек (на всех, понятное дело, не угодишь), а закон и порядок, установленный самой природой. Они шли в силу сложившихся обстоятельств по тому пути развития, где не получаются войны, не складываются государства. Так их угораздило, что друг друга юпы убить просто физически не могли, как, например черепаха черепаху, а отнимать друг у друга нечего было, да и не у кого. Жизнь ставила перед этими сверхособями, особенно отмеченными природой, только бытовые проблемы. Энергию брали от Солнца, аккумулируя ее в консервах или закатывая в виде разноцветных леденцов, распихивая их по специальным карманам и применяя время от времени по тому или другому поводу (побриться в их смысле или вовсе поменять татуировку, погостить у кого-то, при прыжках чтобы подбросили и так далее). Вроде бы вот и повод для раздоров – захватить побольше шариков, хранить их, распределять, то есть получить возможность влиять на сородичей, получить власть. Но природа в их случае поступила так, что леденцы катал каждый сам для себя, и были они индивидуального применения, то есть чужими при случае не воспользуешься и твои шарики никому не нужны, частота энергетическая разная. Ясное дело, решив с божьей помощью основную проблему, оставалось только устраиваться поудобнее и заниматься тем, чем последнее время юпы и занимались: поиском кратовин.

Они уже давно догадались, а их яйцеголовые получали косвенные подтверждения, что мир не прост, совсем не прост, можно летать при жизни до звезд. Желали пользоваться. А пока собирались группами в обширных помещениях с огромным куполом. Ну, купол – он и у нас купол, перевернутая чаша одним словом. Только никаких тебе крестов, полумесяцев и окон: глухой колокол, сварганеный из специального материала, прочнее которого не найти на планете. Материал с виду невзрачный, но алмаз трещал под ним словно тонкий лед под ногами. Где отливали? Как и жилища строили – на орбите. Там была их космическая кухня – орбитальные городки, мастерские, в общем, где грязь оставалась, после чего отходы спекались и запускались в космос, где и блуждают до сих пор в виде комет, метеоритов и прочей пыли. А готовый дом, по существу закольцованная биосистема, опускался в выбранную точку на планете.

На орбите постоянно кто-то висел, а то и несколько колоний сразу строилось. Такая махина системы город-дом вырастала порой на основании-платформе с острыми шипами внизу. Шипы-упоры эти километра по два-три длиной вонзались в юп до основания и обеспечивали сцепляемость конструкции с поверхностью планеты. Вернее, вонзался таким образом в почву суперкол, а сам дом-город привязывался к нему и как бы парил, кружась и поворачиваясь в ту или иную сторону по прихоти живущих в нем, сжимаясь или раздуваясь по необходимости. Ни каких тебе магнитных бурь, скачков атмосферного давления, как воля проживающих на этажах или между ними хотела, так и чувствовали юпы себя, дом помогал. Живая жилая система как таковая в нашем понимании: парки, бассейны, купола, т.е. все, что необходимо для колонии. Проходит время, готов новый жилой комплекс, следует команда опускать его в хорошее местечко и заселяться. Старый дом поднимается, плавится в камень и запускается в пространство.

Работа окончена, пора передохнуть или продолжить то, ради чего все и делается. Собираются юпы городка под купол и начинаются танцы до рассвета. Пляска представляла собой прыжки девиц и парней под куполом вместе и порознь. Так-то юпы с виду совсем непохожи на нас: по-крабьи большая плоская макушка-панцирь с огромными волнообразно работающими ушами. Потому и остальное прочее от нашего отличается, с гравитацией, например, у них полегче – выше прыгают и медленнее опускаются.

Некоторые прыгмены могут взлетать метров на двадцать. Оттого купола при этом имеют радиус в полтора-два раза более высоты прыжков местных чемпионов и с обязательной мягкой штуковиной, подвешенной в десяти метрах от пола, что-то вроде боксерской груши. Как мы руками, так юпы головой ударяются об эту преграду и с радостным уханьем вниз, активно работая ушами, дабы не ушибиться при приюпении. Так и прыгают, счастливые, ночь напролет. Дискотека или шабаш по-ихнему называется. Понятное дело, без шариков здесь не обходится, принимают кто сколько может. Балдеж стоит страшный, к утру в голове шумит, мыслей никаких, все выбиты, танцоры, покачиваясь, бредут по домам.

Яйцеголовые только одни остаются и что-то меряют, собирают и сравнивают, пытаются анализировать и понять, что же летает под куполом, а уже в том, что что-то накапливается под сводами пока не просочится сквозь даже такие плотные стены, они нисколько не сомневаются. Ученые юпы считают, что энергия мыслей и их души после смерти не исчезают, но их надо собрать побольше и посмотреть на полученное (вот зачем непроницаемый купол и удары головой под ним).

А-12 сразу узрел для себя то, что искал. Он просто почувствовал запах пищи! Под куполом действительно блуждала энергия, и мысли-крупинки прыгунов уже образовывали своего рода зернышки. А сколько этих крупинок-рисинок надо собрать, чтобы хватило на миску плова гомо-ноидасовского? Это уже другой вопрос, сколько надо столько и соберу. Все мини-города охмурю, всех юпяшек оберу, а пообедаю. Но как? Общий купол надо строить, согнать под него всех и пущай пар выпускают, словно в удовольствие, а мы попользуемся. Не гуманно, конечно, а что делать, гуманность приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Здесь надо признать, что суть наша людская телесна по объему и коротка по времени, она только призвана вырастить посаженную в оболочку душу. Друг друга нас заставляют порой убивать, чтобы эти души, пусть еще недозрелые, на обед пришельцам шли, может гости у них в этот исторический момент и еды маловато от естественных смертей. Сами гомо-ноидасы хотя и вечны, но нетелесны, напрямую физически на нас воздействовать не могут, вот и стравливают друг с другом, или мор какой с катаклизмой нашлют. Так и живем, в природе просто ничего не бывает, все со смыслом и за все надо платить.

До выборов главного юпа – начальника по-нашему – еще далеко, надо гомо-сапиенсов собрать воедино. Для этого Г-13 отхватил кусок дома ближайшего и полетел в сторону, где жили не гомо-сапиенсы, поискать зверушку, которой пришлось бы в свою очередь по вкусу юповское жилье. Таковые нашлись, и бродяга гомо-ноидас запустил сотни три грызунов по колонии.

Юпы сами-то не только жили в нашем понятии – ночевали, питались - заряжаясь, отдыхали -разряжаясь, брились - умываясь и так далее продолжаясь – являлись частью этих домов. По приходу домой планетянин получал от стен все, что было жизненно необходимо внутримышечно и нательно. Не нужны кухонные плиты, газо- и мусоропроводы, отхожие места, ванны и кладовые при тамошнем развитии. То есть дома использовались в прямом смысле и как всякая действующая биосистема усыхали со временем и заменялись на новые.

Первый дом городоеды попортили менее чем за год. Юпы заметались, понятие агрессия давно атрофировалось в обществе. Да и попробуй поймай этого зверя, похожего с виду на нашу собаку, когда всей стаей они буквально вгрызались в стены городов, шныряли там как у себя дома, не забывая при этом размножаться бессовестно быстро (я не шучу). Это как нас, жителей центрального черноземья да волго-вятских районов, запусти на италийские и испанские побережья, какой всплеск рождаемости получили бы местные власти. Солнце, море, цитрусовые да местное красненькое пошибче картошки и капусты кровь разгоняют. Так и эти зверушки, ели как юпы, но гораздо плодовитее оказались.

А новый дом на небесах далеко еще не был готов, да в местный НИИБОМЖ (научно-исследовательский институт бытового обслуживания местных жителей) циркуляр ушел, чтобы срочно изготовили и имплантировали антисобачин на стройке.

Побежали юпы по другим домам-поселениям. Каждый хутор являл собой семью единую; при этом не думай, читатель, про инцест, мол, от брака родственников неполноценный родится. Там и браки другие были – на одну женщину несколько мужчин. Когда рожать стали плохо из-за нервозности, природа заставила оберегать дамов. То есть, чтобы слабая половина не делала при ней постоянно, я подчеркиваю  - постоянно, находилась дежурная сильная половина, готовая помогать, чужих отгонять, обслуживать во всех смыслах, наконец, сон оберегать и женщинам это дало покой. У иной юпянки было по десятку помощников, короче, сколько нужно столько и было. Вот и получается, что колония – одна семья.

Те, которые прибежали из других городов, в общем-то, тоже родственники, только очень дальние, тысячеюродные, наверное, кузены и кузины в минус третьей степени. Было все: и радость первых встреч, и восторг, и попрыгали вволю. Потеснились на первых порах, на небесах заложили еще один дом, а чумной решили выбросить вместе с вредителями. Но не тут-то было, стеногрызы расползались как тараканы. Начали поднимать объеденый город – зверушки бросились врассыпную по другим населенным пунктам. Вот когда пришла настоящая беда.

Тогда А-12 и удалось внушить большинству мысль, что настала пора строить один на всех купол – колокол надежды - и общими усилиями остановить напасть. Горды были юпы, однако, но согласиться с внушением гомо-ноидаса пришлось, хотя внутренний голос и подсказывал, что не их это решение, а навязанное сверху: деваться было некуда и в моральном, и в физическом плане. Да и не верили, что их невинные игры под куполом приведут к каким-либо печальным последствиям, ведь прыгали с тех пор, как себя помнили. Потому и попались. Для начала решили посоветоваться, посовещаться, позаседать – проделки все того же А-12. Совещались недолго, года три всего дума продержалась. Собирались все до единого, но каждая колония отдельно, самобытно, так сказать. Отличались одеждой, бижутерией, татуировкой и растительным покровом тех или иных частей тела – институт НИИБОМЖ постарался, удачно внедрив свои последние разработки. Об этом учреждении поговорим особо. Интересные направления работ напридумали себе яйцеголовые: культура волосяного покрова, нательных рисунков, размеров и форм детородных органов местных жителей (именно применительно к той местности, где в данный момент жители проживали, ибо это только у нас от нагревания тела расширяются и, наоборот, там разумные не мерзли и не потели, а заранее договаривались с природой).

Кроме этого целое скопище ученых занималось взаимодействием гомо-сапиенса и жилища – чем питаться и куда отходы, еще разводили домашних животных и применяли к ним вышесказанное, даже всякие теории проживания человека разумного в муравейнике, стае птиц и так далее на основе совместного питания трансгенными продуктами. Они, эти продукты, призваны были стирать грань между малоразумным муравьем и существом разумным. Природа, с одной стороны, дает возможность некоторым генам (или Петям)  развиваться побыстрее в силу тех или иных обстоятельств: утро космическое наступило, солнышко развития взошло, зародыш в нужном месте оказался в нужный час, еды ему достаточно, врагов опять же нет, а, с другой стороны, та же природа не любит выскочек, для нее все дети равны, и как выравнивает она их ты, читатель, видишь каждый день. Теперь вернемся к нашим баранам, только кто говорит это до обеда, а кто после.

Представляешь, какой орнамент представляли тамошние думовцы, а, главное, как понравилось им новая работа – заседать, если А-12 поставил своих друзей охмурять юпов ежечасно.

К-7, бросив рыбалку, гипнотизировал по ночам. Это было попроще, так как после дневных разборок сил у юпов на мозговые атаки почти не оставалось. К-7 был самый молодой гомо-ноидас, для облегчения выполнения поставленной задачи и выпали ему ночные бдения с подопытными.

Днем космических кроликов успокаивал и направлял на путь истинный самый опытный из троих Г-13, засерая (в смысле делая серым) мозги каждого юпа налетом страха, неуверенности в себе, желанием сбиться в стаю и нырнуть под колокол защиты. А-12 подстраховывал – мало ли, что может произойти. Кое-где неожиданный всплеск умственной энергии гомо-сапиенсов, особенно в момент эмоционального взрыва, рождал гомо-ноидаса, и работа шла насмарку. Обед ускользал, хорошо еще, если сразу уходил через кратовину, а то прихватит часть или всего повара.

Подобную историю Г-13 помнил и другим при случае рассказывал. Собрались они подкрепиться мыслями существ разумных где-то на дальних звездах; там уже и цивилизация до нужного уровня подросла, да горе-революционерас местный перестарался. В принципе фанат обычный, но так настроил людей, подлец, что все мыслящее население планеты погибло разом, рванув какую-то штуковину. Души, отлетая, энергию такую составили, что гомо-ноидас появился целый вместо завтрака. Легкий, алчущий и жаждущий, потому что голодный, значит агрессивный. Он не как мы – поел, согрелся и доволен. Гомо-ноидас разбросан, тысячу лет тело может быть без рук, без ног, пока до кратовины доберется. Наш же новоявленный от рождения был настолько мощный и агрессивный, что помял окружающих и по дороге в тоннель пространственный кому палец оттяпал, кому ихнюю руку отхватил.

Как правило, гомо-ноидасы рождаются в присутствии себе подобных, кто гомо-сапиенсов собирает на подвиг. Представь, что будет, если у голодного такого дяди отнять лакомый кусок – он так и на части может развалиться от одной обиды, или, в лучшем случае, в огородах соседей пошарит, на попутной планете жажду утолит. Так и покалеченный Г-13 бродил по просторам Вселенной, пока не прорвался с А-12 и К-7 на Юпитер.

Итак, клиент дозрел, юпы смирились с мыслью о вылете на орбиту для строительства города-надежды с колоколом спасения. Раньше планетяне как планетяне, жили себе колонией, словно муравьи, каждый знал свое дело и делал его: смотритель неба смотрел за небом, строитель строил, перевозчик перевозил и так далее, то есть соблюдался главный принцип достигнутого равновесия – не мешай другому. Теперь, когда колонии перемешались, в некоторых плоских головенках зародилась идея Центра, захотелось железной руки, мол, только она может направить и поможет завершить начатое. Выбили из умов юпов правила золотого века, когда система могла быть ни большой, ни маленькой, а складывалась в результате естественного отбора, где индивиды сосуществовали идеально, не трогали друг друга.

Другие ушастики бурлили: пусть Центр, но номинально, колонии должны оставаться самостоятельными.

Так и получилось – слепили Центр, а народы продолжали жить самостийной жизнью, получилось, что выбрали начальство, чтобы его не слушаться, понятное нам дело – хотели как лучше, получилось как вчера. А что вчера? Да вчера ничего не получилось. Вот натворили дел друзья гомо-ноидасы и еще посмеиваются: люди живут и не поймут, отчего такая жизнь хреновая, а ведь считают себя разумными!

Центр, или Совет Независимых Колоний, решил первым делом отделиться от остальных юпов и потребовал себе отдельное помещение – Дом секретов. Откуда такие мысли, ведь, сколько себя помнили, жили одной семьей. При этом все одинаковы и равны, никто и не хотел выделяться среди толпы, а когда каждая колония выделила по представителю в СНК – тут и начали рты открываться. Особенно выдрючивался один из выборных, здоровый такой по прозвищу Акко, открыто заявивший, что ему до всего есть дело.

Избрали его за наглость такую председателем – мином по-ихнему, что тут началось! Да и, собственно, что можно ожидать от председателя, который, по правде говоря, купил это кресло. Натырил где украдкой, где белым днем воруя тридцать (как Иуда) лимонных заготовок для шариков забав и роздал их таким же проходимцам из Совета, вот и получил голоса. Начало несправедливости на юпитере было положено, гомо-ноидасы уселись отдохнуть в ожидании, когда похлебка будет готова.

На первом заседании решил Совет создать что-то глобальное и утвердил Комитет сообщений. В его задачу входило доставлять с Юпитера на околоюпитерианскую орбиту все необходимое для строительства города спасения. Решили так решили, бери и вози, не впервой. Потом все приорбитальное соберут, подорбиталят в тихое местечко и живи себе припопрыгивая.

Но теперь не так, раз уж Акко взялся за это дело, тем более доверили! Да, отцы небесные, гомо-ноидасы бездушные, разве вы доверите это дело – руководить – юпянину честному, бескорыстному, хотя бы родственничков жаждущих и алчущих не имеющему? Нет, конечно, вы и ставите всеми правдами и неправдами тех, кто вам нужен, кто юпяшек в стадо сгонит, да быстрее души из них для вас же вытрясет.

Понятно, понесло беднягу. Вот что юпов сын придумал: разные команды будут возить разные грузы. Из своей колонии в основном надергал капитанов и лично дал им право на осуществление тех или иных полетов. Отличал и приближал к себе тех или иных по мере надобности: корабль мог помощнее дать, груз опять же почище, ускорить погрузку минуя очередь. Отсюда пайки посытнее, отдых побыстрее и сногсшибательнее для капитанов его команды. Ведь и у нас на Канарах не все отдыхают, а избранные, вернее кого гомо-ноидасы избирают, кто хорошо поработал, службу сослужил для отцов-пришельцев.

Дедовское правило не мешать друг другу остался досадным пережитком прошлого, не более. Акко все больше и больше влезал в обязанности других. Постройкой кораблей, предназначенных для перевозки определенных видов грузов, занимался один юп, прикреплением их к капитанам (именно так мин поставил вопрос: не работе подыскивали человека, а степени надутости юпа соответствовало транспортное средство) - другой, очередностью вывоза того или иного груза – третий член Совета и так далее. Нет же, внушенная свыше жажда власти, появившееся желание диктовать всем и вся, плохо ли, хорошо ли – не важно – главное возможность влиять на окружающих, захватило целиком Акко.

Крен, что ли, его укусил (так назывались собаки-городоеды), думали окружающие. Может, и крен, хотя случаев нападения их на юпян известно не было, насильным гостям и стен хватало. А, может, и не крен, может, гены взыграли, А-12 с помощниками могли переборщить. Дальше - больше, покрикивать уже начал на окружающих, ни с кем, кроме членов Совета и лиц, приближенных к особе новоиспеченного пиратора, встречаться не желал. Ближайших помощников себе подбирал таких же: кто мог перед ним унижаться, чтобы потом (он знал и все для этого делал) унижать других, а независимый человек здесь не нужен, потому и нет его, помешать может.

Так над капитанами председатель поставил Веко и стал с ним голову ломать, как бы на фоне такого грандиозного строительства себе чего-нибудь оттяпать, в личное, так сказать, пользование. Не было такого у юпов, сколько они себя помнили. С ранней юности до глубокой старости все равны, жилища у всех по вкусу каждому, мыслей заиметь два стула, если у соседа один или хотя бы отломать ножку у ребят просто и не возникало. Если и прыгал кто повыше из-за больших ушей, то полетом восторгались, но при этом в моде были ушки поменьше. Переводя на земной язык, это значило, что желание сделать плохо другому, если тебе хорошо, отсутствовало у юпов, с головой до появления гомо-ноидасов жители планеты дружили.

Акко же распалялся, задумал, чтобы не только в городе спасения, но и орбитальное, то бишь временное жилище было у него отдельное от других. Вещь неслыханная! Технология строительства отрабатывалась предками веками, всякие причиндалы, коммуникации, гарантированная система выживаемости жителей Юпитера в любых условиях и при любых катаклизмах закладывались на всех. А тут индивидуально, расходы опять же, но главное - время! Читай внимательно: все можешь трогать, все двери открывать как в той сказке, но к последней не подходи, время - запретный плод. Вышестоящие не позволят, замутят мозги, эта вещь ихняя, нам же они дали возможность жить телесно и временно, чтобы самим без тела и вечно.

Главный архитектор отказался внедрять новшество, добавив в сердцах кое-что солененькое, мол, может для Акко и колокол отдельный отлить, эдакий личный колокольчик. Пусть и материал тогда свой приносит – сказано с сарказмом. Пиратору идея, однако, понравилась, можно будет одному попрыгать. Он вызвал Веко, капитана Бако и посоветовал заниматься этому кораблю только его личным жильем. В этих двух Акко был уверен – не подведут, потому как возя для него, под его крышей, они и себе смогут урвать малость, на старость грядущую. Бако, молодой еще, служить уже умел и любил. Желание это усилилось особенно после того, как наиболее заслуженные и лихие капитаны-первопроходцы Гико и Сико отказались работать на мина по принципу «служить еще можем – выслуживаться уже ни к чему». Убеленные сединами космические волки жили по своим кодексам, да и старая закалка дала себя знать; работать на молодого салагу, кем для них, по сути, являлся Акко, было равносильно измене тому святому правилу, которому следовали всю жизнь – не мешать друг другу. Молодежь же, почуяв новые ветры, оказалась сговорчивей и менее деликатной в вопросах совести. Сосед начал завидовать соседу, Бако тоже завидовал и ему завидовали, очень к тому же любил прихвастнуть, как он сам всего добился, хотя все прекрасно понимали, что не положи на него Акко глаз, не дай корабль – остался бы человеком среди людей, а не пастухом у гомо-ноидасов, пиратор же нашел бы себе другого перевозчика.

Начал капитан с подбора команды. Дело тайное, но народ все равно пришлось подбирать разношерстный. Кто-то, гуляя, заглянул в иллюминатор, где Бако раскрашивал капитанскую в силу своего имеющегося воображения дятла, полез исправлять и остался. Других выдергивали из своих колоний, попадались и чужаки. Держа народ на голодном пайке и подачках, Акко и Бако, кося под демократов, положили начало эры раскола юпов на живущих отдельно и вместях. Те, кто жил отдельно – шиковали, потому что вышибали для гомо-ноидасов дух из тех, кого сколачивали в коллективы.

Появились новые юпяне, и на фоне общей горы стройматериалов начали вырастать личные горки всякого барахла. Эх, сыны небесные, юпяшки недалекие, прежде чем запасы делать подумали бы, что забранное вами чье-то  предназначалось кому-то и это чужое вы хапаете без разбору и без меры, настоящие разумные так не поступают. По закону пространства ваши же потомки будут за это расплачиваться со временем.

Фантазия Акко разыгрывается далее. Семья юпов образовывалась хоть и нетрадиционно, но все равно в основе брака лежала, прежде всего, симпатия, приязнь друг к другу, все делалось для продолжения рода, иначе не получалось. Пиратор же решил повязать своих приближенных кровно.

С этого момента союзы между полами заключались только из представителей своего круга – семейств (около семи тысяч) членов Совета Независимых Колоний, да еще некоторых членов ККК (Космического клуба капитанов). Нам, земным, в назидание: все новое - это хорошо спрятанное кем-то старое (теперь ты знаешь кем). Тут охрана понадобилась, чтобы от своих же колонистов оборониться, опять же обслуга и так далее, и тому подобное.

Начался разброд.

Первые признаки разложения обнаружились на ЦСС (Центре спутниковой связи). Каждый блатной капитан старался покороче завязаться с его работниками. Еще бы, ведь Акко, а потом и почти все члены Совета, приспосабливали космолеты общего пользования для своих личных нужд. Понятно, что тут только родственных таких команд у Комитета сообщений набралась целая очередь. Начались разборки среди них, переходящие в откровенные драки с членовредительством: отвинчиванием гаек у кораблей и прокалыванием уш у юпей. Тогда, кто пожухлей, пока масса выясняла отношения и Акко с Веко, их урезонивали, стали проюпендиадой заниматься.

Спутниковый центр оперативно соединял Совет с Комитетом сообщений и всем остальным миром. За подписью одного из абдурахманов Совета шло указание в Комитет: пятнадцатому кораблю взять груз семнадцать в двести втором квадрате триста семнадцатого склада восьмого карьера и доставить его в день тринадцатого касания на четвертый квадрат седьмого круга двадцатой ступени. Абдурахманчик Комитета сообщения проверял, уточнял, исключал накладки и нестыковки, переправлял шифровку по определенному коду на нужный корабль и в соответствующие инстанции надзора, контроля, статистики и так далее. Так вот, купив тайну кода, Бако на свой страх и риск решил им воспользоваться. Знал, что в случае чего Акко его прикроет, потому и действовал так откровенно нагло. Прав был предок: боишься – не делай, а делаешь – не бойся. Остальное – дело техники: у абдурахманчика на столе материализуется приказ, бумага написано правильно, значит, нарушитель – это не нарушитель, это всеми уважаемый капитан стал летать чаще куда-то и знаем для кого. Лиха беда начало, другие хуже, что ли, тоже приноровились.

Стали расти орбитальные коттеджи-индивидуалки как грибы после радиоактивного дождя. Надо отметить, что эта идея отделения от основной массы юпам-депутатам так занравилась, что вопрос постройки города для всех стал даже как бы и забываться. Грузовозы, словно космические муравьи, продолжали шнырять к орбитам, но проходящим далеко от основной стройки. Если кто заглядывал на общественные строительные горы, то только для того, чтобы что-нибудь стибрить, выкручиваясь при этом, что посадка была аварийной, а корабль потяжелел – мол, налипло что-то. Бардак - он везде бардак, а космический к тому же чреват и последствиями космическими.

А тут еще два юпа подрались на поверхности из-за стройматериалов, так один другому взял и городоеда на корабль подбросил, озорник.

А-12 всерьез заволновался, думал пообедать удастся лет через сотню, а с такими темпами и завтрака не дождешься. Послал тринадцатого (К-7 опять отправился на рыбалку, знаем мы эту рыбу, но об этом потом) сбивать с орбит дома этих новых юпов, чтобы строили общую кормушку и как можно быстрее. Тот быстренько внушил Буко – давнему оппоненту Акко – мысль создать полицию на орбите по возвращению средств, силою необъяснимых паранормальных обстоятельств уносимых со стройки. Акко взбрыкнул на это, ведь он-то знал, что за пара людей нормальных и уносит, но не ожидал, что в таких количествах. Мин, подставив уши под отчет сколько и чего доставлено с поверхности, а потом затеряно на орбитах дар орать потерял: темпы усушки и утруски привезенного опережали темпы самого привоза. Пошли задачи не прямой математики: лежало на складе пятого сектора восьмой ступени семь миллионов тонн того самого крепкого, из чего колокол собирались лить; после того, как привезли еще два миллиона, стало вместе аж шесть! И главное (в бумаге прописано) материал тот же самый.

Надо проверять, но Акко есть Акко, хотите полицию – пусть будет полиция, только возглавит ее Цеко, опять же юп достойный во всех отношениях, кроме основного: лоялен к своему председателю, короче, ручной, а с другими - зверь. Как-то летел он с помощником домой уже с очередной проверки, и не понравилась ему темнота в кабине, Цеко возьми и включи яркий свет. Пилоту видимость ухудшилась, он отключил, безопасность опять же, начальник снова включил, пилот обратно щелкнул тумблером. Тогда Цеко приказал остановить корабль, высадил пилота и помощника на орбите и улетел (искусству вождения обучали каждого колониста, без этого не брали на верх). А мина этот строгий юп выслушивал всегда стоя и никогда ни в чем не возражал. Вождь орбитян и хотел (на то он и вождь), чтобы люди Цеко не проверяли ничего без подсказки Акко, не проверяли там, где он сам наследил. Самое интересное то, что ему все, теперь уже абсолютно все нравилось: власть, шумиха вокруг него, нужна полиция – пусть будет за общий счет, не нужны чужие орбиталки – пусть собьют их теми же чужими руками. Процесс пиратора захватил, ведь бывает хоть одному из всех и все нравится.

А-12 только все это не нравилось: заваривал кашу для себя, ан, глядь, отхлебывают все другие да другие. Но собрались и втроем с К-7 и Г-13 промыли мозги членам Совета и некоторым капитанам. Гомо-ноидасы видели, что их влияние на юпян сказывается все слабее и слабее: то ли у самих пришельцев силы таяли, то ли в невесомости планетяне менее подвержены оказались внушению, чем при гравитации. Все шло к разладу даже между пришельцами: Г-13 больше молчал, раз уже укушенный, А-12 настаивал на том, чтобы дожать сухопутных гомо-сапиенсов, К-7 звал на море.

С виду оно казалось пустынным, а оказалось, что тамошние обитатели просто лучше прятались, их виделось меньше, труднее обнаружить и собрать, но мысли у них были быстрее, души шире и образовывали эдакую пену, почти без вкуса и запаха, чем и подпитывался К-7, собирая ее сачком-куполком и запихивая в себя, пока А-12 мечтал о жирном куске и сразу. Но хоть и гомо-ноидасы, вроде, на целый порядок выше по развитию юпян, все же сами признали, что образованные их достали. Решили пока разбежаться и хотя бы где перекусить, видимо, с разумными напором нельзя: им надо предоставить условия, дать пищу для размышлений, обеспечить всем необходимым, правда, тогда они могут думать перестать как крены, не страшно, мор какой наслать или войнушку придумать несложно, тогда уж точно мысли заработают и души полетят, а пока пусть размножаются, душ-то много потребуется.

К-7 послали к семихвостым обитателям моря, чтобы хоть пены немного принес силы подкрепить. Г-13 должен был завершить колокол на орбите и опустить его как можно быстрее, А-12 ринулся на поверхность загонять юпян под имеющиеся купола и заставлять оставшихся на юпитере прыгать до упада – в его положении и дым сойдет. Пошла работа.

Горе-морякус сидел со своим сачком-колокольчиком и запенивал банки для товарищей наподобие консервов наших и, хотя посудины были из материала куполов, долго мысли там все равно не держались, к тому же портились.

А-12 отобрал десяток капитанов посговорчивее и носился с ними по Юпитеру под видом миссионеров, выколачивая мыслишки, а где и душонки у юпян. Новоявленных ловцов чужих душ он поставил часовыми к каждому куполу и назвал их хранителями колоколов. В задачу отличившихся входило заманивать в одно место, а именно под купол, как можно больше юпян и тихонечко освобождать прихожан ото всего, что интересовало отца-пришельца. Больше прыгающих, гуще хлебово в котелке – банковский счет капитана все возрастал, гомо-ноидас умел быть благодарным (у нас это называется - быть хорошим руководителем).

А-12 со временем стал замечать, что в некоторых котлах юпов было много, а мыслей мало, в других - наоборот. Тогда он решил возвысить наиболее головастых из всей подвластной массы и пусть они бухаются-дискотируют под главными колоколами. Эффект превзошел все ожидания. Ранее, на периферийной дискотеке, обязательно выделялся какой-нибудь ушан, их могло быть два, ну, не более десятка. Они прыгали выше всех, толпа ахала, охала, но в основной своей массе бездействовала (и такое бывало). Отсюда и маловато энергии под куполом, искры отдельные, да и те затухали, образуя лишь дым. Другое дело главный колокол, чудеса прямо начались, да и только! За каких-то всего пять сотен лет (ведь для иных миров это доли секунды) прыжков гомо-сапиенсов внутри них нашему гомо-ноидасу удалось, наконец, пообедать.

Было главных всего несколько – Кембридж, Оксфорд, МГУ и так далее. Уже и их А-12 подумывал объединить в одно тихое местечко, только вот Г-13 что-то не особенно торопился опускать на юп единое, целое и неделимое, ради чего они уже и так довольно долго задержались здесь.

Тогда наш гомо-руководителяс рванул в небеса на помощь Г-13, наверное, опять что-нибудь стряслось, или этот проходимец Акко толкает дефицит на соседние звезды.

И что же он там увидел? Да ничего и никого, смылся, видимо Г-13, да так, что и следов не осталось – ни колокола надежды, ни орбитальных общаг и коттеджей, ни юпов, ни юпянок. Так, какие-то комочки спекшиеся собирались догорать в атмосфере, тогда как остальные уже догорели. А-12-то так радовался на юпе видимым вспышкам вверху, думал, что это колокол заканчивают и орбиты подметают. «Бедняга», - подумал пришелец о товарище, «Не дай то бог так оголодать (он решил, что разорвало гомо-ноидаса или вселяне поработали).» Скорее вниз, там еще К-7 остался.

Тот действительно оказался на берегу моря и в настроении, то есть довольный и здоровый, только вот забыл о напарниках. Поначалу запенил десяток банок, придумал даже резиновый мозг, чтобы мыслей поболее накопить и главное свежих, а потом забыл. Сам изголодавшийся за время охмурения юпян, к тому же за последнее время, проведенное без А-12, так привык к своей пене, что о большем и не помышлял.

Наследство ему досталось получше, чем на суше: «Семихвостики мои, как бы я жил без вас – не знаю!» - умильно восклицал он каждый день, подзакусив. Юпы и юпянки, как Вы помните, походили слегка на крабов – плоские головы, одним словом, только вместо клешней большие-большие уши, которые использовали при прыжках, а потом приспособили к дракам. А семихвостые – что-то вроде русалок и русалочьих детей, тоже с руками. Получилось так, что юпы состояли из тех, кто жил на суше – юпяне и юпянки, и тех, кто обитал в море – юпоны и юпонки. Им природа не назначила встречи: что было у юпян, то не нужно было юпонам, вплоть до наоборот. У сушан дома, все им дающие, у водян - острова, никому, кроме них, ненужные. Море на Юпитере было обычным – много воды, мало юпы. Только вот тамошние острова были ненормальные с нашей точки зрения. Живые, одним словом, иногда подводные, но периодически всплывающие города, как собственно и небоскребы юпов на суше – огромные и дающие жизнь обитателям закольцованные биологические системы, я бы даже сказал красивые, потому как гармонично все было приспособлено.

Так уж распорядилась мать-природа, что юпяне больше общались с солнцем, а юпоны - меньше. Остров, представляющий собой жилище колонии семихвостых, весь был испещрен ходами, соединяющими тамошние дворцы и другие пространства, своего рода пародии на кратовины. Он на вид представлял громадную картофелину, которая, лежа на земле, занимала бы площадь, равную примерно Москве. Как на суше юпяне все получали из живой системы типа «небоскреб», так и юпоны полностью были обеспечены системой «остров». Только семихвостым солнца много не требовалось, так как сидели на спирали сезонного развития по принципу зима-лето.

Остров всплывал, это значит, что у юпонов наступало лето, приходило тепло – на год, два, три – сколько нужно было, столько и лето. Семихвостые выбирались из глубинных дворцов на поверхность и, конечно же, начинали свою дискотеку. Вот что давало ту пену, служившей подпиткой К-7.

Юпоны и юпонки могли только плавать, ни о каких кратовинах не догадывались даже и опытов не ставили, а собирались исключительно для продолжения рода своего – только и всего. Представители обоих полов сбивались стаями, начиналось жужжание (пена). Первый этап сближения проходил так: по тону звука разбиться на маленькие стайки по возрастным категориям и по физическим параметрам. Дело все в том, что женская половина представляла собой плавающее существо – само совершенство природы – имеющее до семи очаровательных талий естественно с расположенными в них столькими же детородными органами. У мужских особей до семи соответствующих отростков наблюдалось (вот почему планета семихвостых). Но это неприлично, скажет иной, вернее, не то что неприлично, скорее, непрактично, пораниться вероятнее, погибнуть быстрее. Но планета-то была избранных! Природа-мать и водяных отметила особо, спрятано все это было у островитян до поры до времени, как телескопическая антенна прячется. С виду и в стае одинаковые – одна голова, одна талия, один хвост. И всю зиму так, когда остров и его обитатели находились под водой.

Другое дело летом. Собралась стайка одинаково жужжащих и отплывает в облюбованный уголок. Пока жужжали – на острове вырастал своеобразный травяной покров, полетели насекомые разных оттенков и цветов – как в раю жизнь настала. Когда картофелина всплыла, то над водой часть ее образовала настоящий остров высотой примерно в треть от общего диаметра. Вот эта образовавшаяся суша и зарастала. Кроме того, она была не просто голой юпой. Множество больших и малых озер блестело на ее поверхности, они быстро прогревались солнцем и готовились под колонистов.

Пора настала подумать о потомстве. Важно, чтобы семихвостый нашел семитальную, ибо только такая пара могла производить на свет себе подобных. Но прежде необходимо определить наличие таковых, неизвестно что там у кого и сколько спрятано, короче телескопироваться. Зимой холодно, срабатывали биологические замки, и ничего не выдвигалось, для этого и ждали лета.

В чистых и прогретых водоемах, среди возбуждающих запахов и открывшихся панорам отпирались замки, совершалось таинство, показывались семь у нее, семь у него, или шесть, попадались и пять, до одного бывало – тут и возраст роль играл, и излишества всякие.

После зимнего тихого сезона так приятно было порезвиться на просторе, погреться на солнышке, позаниматься любовью, в коридорах-то и дворцах внутри острова особенно и не разгуляешься да и невозможно было – половина зимующих была беременна, а другая половина опустошена.

Там у них это не как у нас: раз, два и на работу, юпон к подруге на месяцы прилипал, пока все не сольет, и та не закроется. Конечно, накладки бывали, но как исключения из правил. Но следует и островитян понять – так хотелось оторваться на всю катушку после долгой особенно зимы.

В одном из таких озер удачно справились с замками Нини, Лили и Сиси. Все трое оказались на редкость красавицы, само совершенство, истинные продолжательницы рода морян – все семитальные. Но если Лили и Сиси обзавелась каждая по семихвосту, то Нини тянуло все больше на нетрадиционные отношения. На ней сразу висело два, три, а то и более юпончиков, у которых тоже было не все в порядке с отростками. Ни к чему хорошему это не приводило. Семихвостиха могла производить на свет полноценное потомство только от семихвоста, когда он все семь каналов заполнял однородной детородной жидкостью. А от малохвостов в лучшем случае появлялись те же недоразвитые, что и их папаши. Дальше - больше, Нини и семерых к себе допускала. Раз оторвались они от китихи, два, а на третий заклинило – даму ли переполнили, или одноростковые толще стандартных оказались – сработали замки, и любовный восьмиугольник не смог расстаться (биологические замки самые крепкие).

Так и плавала эта стая, распухая на глазах у всех, до прихода зимы. Когда остров начал погружаться, то все по открывшимся коридорам поплыли обратно во дворцы на зимние квартиры. Только любвеобильная армада не смогла физически вернуться домой, хитрющий остров пропускал внутрь себя подводных жителей только по калибру (каким выпустил, например, номера третьего, таким и впускал), чтобы никакой заразы извне не занесли.

Когда смыло за борт любителей группового секса с летальным исходом, желтая пена осталась только, К-7 заглотил по привычке, и его вырвало. А-12 посерьезнел еще больше, чувствуя, что если его друг привык к этой пене как к наркотику, значит, не может уже без нее и исчезнет как гомо-ноидас в другом месте, куда его не пошли.

У них (А-12, К-7 и Г-13) мыслей, раздумий как у гомо-сапиенсов не было, они уже состояли из обычных наших мыслей и решения принимали мгновенно: родился, поел – в кратовину, вынырнул, подрался – в кратовину, и так всю ихнюю жизнь.

К-7 и было немедленно приказано на отдельно всплытых островах создать Союз морян наподобие тех, что действовали на суше, выбрать (демократично, конечно) старшего и поручить ему за определенные личные блага организовать среди своего же народа поменьше сношений, побольше жужжаний.

Старший приказал: К-7 приступил к делу и шел к поставленной цели по уже отработанной на сушанах технологии.

Сначала с каждого острова (а их оказалось всплытыми около тысячи, сколько оставалось под водой, не знал даже отец-пришелец) выбрали по одному представителю. Приемы те же, только в дело пошли не живые грызуны, а инородные тела, что-то среднее между живой и неживой материей, полученные в результате опытов при разработке антисобачина институтом бытового обслуживания сушан. Эти тела, обозванные срединалом, действовали довольно странно с нашей точки логики: попадая на живое, омертвляли его и наоборот – кирпич лежал-лежал, со срединалом встал и побежал. Даже яйцеголовые признали: это покруче антисобачина! Но произвели продукта много, пока думали, куда девать, гомо-ноидасы быстренько подсказали – распихать по островам, чтобы не тонули.

Действительно, срединал (а им обмазали днище островов) тут же показал себя в деле. Но необходимо вернуться немного назад, к брачным играм, когда одним из условий соития юпонов и юпонок был покой, то есть пары не должны были получать резких толчков, покачиваний сильных, ни тем более галопировать, как мы в кровати. Так вот, для этого остров-картофелина должен оставаться неподвижным при любых шалостях моря. Соответственно достигалось это путем забора или выброса воды в систему самопроизвольным закрытием (открытием) нижних тоннелей, ведь картофелина живая!

К-7 труда не составило большого труда снадбить с помощью местных добровольцев эти жизненно важные для острова отверстия то сужающиеся, то расширяющиеся бочонком срединала. Полный белый пушной зверек наступил живой системе остров.

Тоннели, недавно так чутко реагирующие на волнения моря, сужаясь или расширяясь до нужных размеров и сохраняя архимедов баланс, в один миг сжались и застыли камнем. Механизм покоя когда-то живого острова превратился в герметичное днище постепенно умирающего корабля.

Впервые в жизни дом юпонов сильно качнуло, тряхнуло, опустило в морскую пучину. Семихвостых со страшной силой разбросало по острову, по живому отрывая друг от друга, колотя о камни, иных лишая жизни и в воде. Что тут началось! Такого всплеска эмоций, кипения страстей и отлетевших душ К-7 еще никогда не видел. Он обожрался даже, и, боясь появления гомо-ноидика, взывал к патрону. А-12, немедленно явившись, тоже впервые почувствовал, что насыщается. Так и сидели они, поочередно икая, какое-то время, с грустью вспоминая Г-13, вот бы порадовался.

Напрасно, между прочим, переживали. Их третий друг не погиб в схватке с вселянами, даже с голоду не превратился опять в души, которые тогда могли вселиться в кого-нибудь и дать новые жизни (вот уж эта бесконечность и вечность). Он просто сбежал от друзей, прихватив орбитян. Сколько можно голодать, думал беглец, к тому же одному прокормиться куда легче, чем с братьями гомо-ноидасами, тяга к скитаниям взыграла опять же, один он к тому самому и не такой прихотливый.

Надо признать, читатель, что ведь и мысли, и души планетян, чем питались пришельцы, тоже ведь разные. Одни мысли светлые, другие черные, души бывают честных людей и подлецов, помойки, одним словом, и ларцы прекрасного.

Так вот, если А-12 все ларцы желал, то Г-13 и помойкам был рад, ну, укушенный, что возьмешь!

Смастерив мешочек наподобие кулона, Г-13 поместил туда строителей со всем необходимым, по существу забрав с собой все, что было запасено на орбитах, и отбыл восвояси. Хитрость одну придумал, изобретатель кренов, что вся эта орава орбитальная с юпянами, временными жилищами, запасами и самим Акко уместилась в столь малом объеме. Уменьшив многократно свалившееся в табакерку богатство космический кулибин создал батарейку для себя. Уже не юпяне, а юпянишки могли теперь долго-долго держаться на своих же припасах: они стали крохами, а закрома то остались прежние! Закон сохранения Г-13 подмял под себя, в конце концов, это было не самое сложное из того, что он умел. Не густо, зато подпитка всегда при себе.

Я же говорил, что Г-13 самый ушлый был из троицы и неприхотливый, кроме консервов мог запросто темными силами питаться, пережевывая подлые душонки и черные мыслишки, чем нормальные гомо-ноидасы брезговали.

Вот почему Г-13 со своей табакеркой и провалился в первый попавшийся тоннель подальше от своих приятелей, выныривая, опять ныряя и нигде не останавливаясь. Побродив так достаточное количество лет по космосу и совершив кругосветку (облетел весь свет, то есть всю Вселенную проехал), лишенец (в смысле испытал на себе много лишений) очутился опять в нашей Галактике. Понятное дело, потянуло в родные места, на пузатенький арбузик. Перед ним мертвая планета, уголек остыл, совсем остыл, ни тебе юпян, юпонов тоже нет, А-12 и К-7, конечно, также давно след простыл. Бродят, поди, опять как свободные художники, ищут чего-то, вернее кого-то, опять, наверняка, голодные. Да, захочешь, читатель, найдем, окучивают какую-нибудь планету. У них, у гомо-ноидасов, когда пенсионный возраст наступает, положено селиться в тихом уголке и не мотаться больше по кратовинам, не дай господь распадется где в тоннеле и молодых погубит.

Поэтому Г-13 решил пошарить по окрестностям, наткнулся на Марс, а там и на обитателей. Благо разумными оказались, но несколько странноватыми на вид. Марсианин похож на трактор. Правда, колеса ногами не назовешь, с виду диски, похожие на эллипс, которые могли катиться с большой скоростью и нести тело. На них туловище, голова, руки – все как положено. Прямо кентавр на колесах, подумалось гомо-ноидасу. Одна только деталь – у марсиан не было лежачего положения. Катается красавец или красавица целый день на своих двоих, а под вечер прячется в кровать-коробку, закрывает глаза и спит спокойненько. Ни порогов, ни ступенек у них нет, машин и механизмов не признают, а только бег, бег и бег. Г-13 подумал ненароком, уж не А-12 где их отыскал и сюда забросил, все может быть. Тогда спасибо ему, теперь я займусь местным воспитанием, вернее, воспитанием местных, как бывало раньше, когда Юпитер еще не остыл.

Давным-давно, когда мать-природа отбирала вместе с А-12 и ему подобными наиболее приспособленных сыновей, победили самые выносливые – дискообразные. Видимо, до метеоритного переселения поверхность планеты у марсиан была удивительно ровной. Небольшие холмы, ложбины, ни тебе крутых спусков, ни отвесных обрывов. А культивировались всякие, в том числе и с дисками вместо ног. Они по приспособляемости и обошли других представителей фауны. Собственно на последнем этапе эволюции развивались параллельно две разумные ветви. Обе думающие, обе претендовали на главенствующую роль тамошней цивилизации. Природе что, она ведь вечна и бесконечна, только брякает: вот тебе шанс, гомо-сапиенс, не упусти его. А когда человеку разумному становится тесно, следует другое пожелание: вырвешься – твое счастье, а что до вони, от которой ты умрешь, для меня она рассеется веков через надцать.

Так произошло с таларухами и китачами, будущими марсианами. Таларухи представляли что-то среднее между человеком и двуногим динозавром. Очень продвинутые были и умненькие дяди и тети: строили дома, обзаводились техникой. Спали хотя и не на кроватях, но на чем-то вроде гамака, и очень не нравились будущим марсианам.

Стычки происходили все чаще и чаще. Причем, если китачи хорошо стреляли пусть порой и примитивным оружием, таларухи предпочитали более совершенные механизмы. И, как знать, до чего могли дорасти последние, не истреби их будущие марсиане по желанию Г-13 в последнем побоище. Сама драка естественно произошла из-за пустяка: двое китачей-марсиан нашли прозрачный камень с кулак примерно, играющий всеми цветами радуги. Изумленно они рассматривали самоцвет и восхищенно цокали при этом языком. Тут же решили отнести его в подарок вожаку – самому быстрому и сильному представителю племени. Как нарочно, или закон есть такой (голодный гомо-ноидас), мимо проходила толпа таларухов. В каменьях они больше понимали толк и уже использовали их для дела. Увидев такое сокровище, таларухи окружили незадачливых везунчиков и в грубой форме отняли находку. Были крики, потасовка даже, после чего разобиженные геологи укатили с такой скоростью, что ветер свистел в ушах. Вождя давно так не доставали: собрав, кто оказался под рукой, он приказал им трубить общий сбор. Имея колеса под собой, вмиг прикатили все как один, противник еще и заподозрить ничего не успел. Толпа ревела и клокотала, а атаман, прокричав совсем обидное, еще подлил масла в огонь. Решение было единое: вооружиться до зубов и завтра в полдень выступать. В это время все недруги находились в поле, где достать их проще и бить легче.

Наступил полдень следующего дня. Разделив нападающих на несколько частей, вожак направил четыре из них в разные стороны, а пятую повел сам. Задумано было так: четыре отряда расходятся и одновременно подкатывают со всех сторон и окружают противника. Полководец как всегда действовал в самом трудном месте: следил с холма за происходящим и отдавал приказы ординарцам живьем не брать демонов, нам обидчиков не надо, сами кого хотим, обидим.

Битва закипела, но продолжалась недолго. Китачи быстро наскакивали, стреляли либо ударяли и отъезжали, накатывалась следующая волна. Обреченные даже не успели добраться до средств защиты, и к вечеру таларухов не стало.

Г-13 так икал от обжорства, как К-7 и А-12 на Юпитере, когда русалоподобных губили целыми островами.

Жизнь потекла опять спокойная, некому никого по большому счету было задирать, но последствия великой битвы все же сказывались на народе. Пришелец блаженствовал и однажды оказался невольным свидетелем одного очень важного события для дальнейшего нашего повествования.

Вину свою в содеянном марсиане чувствовали и время от времени старались ее замолить. В жертву приносили обычно красивую девушку (по местным понятиям красотой считалась величина и ширина дисков). Эта была самая быстрая представительница рода ихнего. Ей завязывали глаза и поворачивали к солнцу лицом. Следовал шлепок атамана, бедняга срывалась с места и вскоре пропадала из вида. Что было за горизонтом, из местных никто не знал, а тех, кто уходил таким образом в ту сторону, возвратившимися назад никто не видел. Только лишь пришелец почувствовал запах жареного, но был настолько сыт, что поленился даже посмотреть что там, за горизонтом.

Марсиане остались после плотного завтрака гомо-ноидаса предоставлены сами себе, и им было приказано прекратить эти жертвенные штучки, размножаясь и совершенствуясь при этом для обеда гомо-ноидаса.

За это время (по космическим меркам) наш путешественник отогрелся после вселенского холода, выспался, наконец, по галактически, есть захотел. Вот она, заслуженная пенсия, не надо ловить и искать ничего, много вкусненького кругом и под боком. Но не зря говорят жадность и космического фраера губит.

Проснулся пришелец, с ленцой потянулся и засеменил на кухню.

Старый стал, нюх потерял, а, может, вспомнилось детство голодное, загубил марсиан, зараза. Выстроил всех быстро, благо за то время, пока спал, сестра эволюция не успела планетян избавить от колес, и послал население в сторону солнца. Несчастные катились недолго, часа три, а потом конец. Путь марсианский оказался трагическим для всех: дорога та заканчивалась глубоким обрывом, и дискообразные даже и сообразить ничего не успевали, как, взлетев по инерции на большой скорости, тут же камнем падали вниз. Пропасть была дна не видать, если кто и уцелел случайно, то вряд выбрался на радость пришельца.

Но радовался гомо-ноидас недолго. Поначалу налился прямо таки тонкой энергией, оставленной после себя марсианами, раздулся от удовольствия и отключился. Я и говорю, старый уже стал, много не мало, а тут еще такая диетическая вкуснятина попалась – что там у них вместо пальчиков облизал!

Это тебе не мысли грубые юпян и души неотесанных юпонов, неведомая энергия лучше оказалась. Что там на завтрак было – не разобрал с голодухи, а тут кластеры, много нежнейших кластеров – мощных энергоинформационных сгустков. Проще говоря, те же мысли и души марсиан, но только в момент падения приведенные в порядок усилием воли, правильные одним словом, такая же котлета для космического великана, только очень вкусная.

Проснулся Г-13 на этот раз поздно и пожалел, что проснулся. Кругом пустыня, есть опять охота, а живности никакой, даже неразумной. Так, по мере остывания угольков вселенских, после Юпитера и Марс обезлюдел.

Голод гонит пришельца ближе к теплу, а ближе к солнцу - Земля, туда и поперся, он же пенсионер, в кратовины не успевает, слишком быстро появившись они также молниеносно закрываются для него, не поспеть, это право молодых.

Приземлился, осмотреться решил, а не пороть марсианскую горячку, когда всех разом сгубил. А шарик то наш мусорный кишел как раз в это время всякой всячиной, какой только мутанты тут не было: всякие ползающие, прыгающие, бегающие, плавающие, ныряющие и даже летающие порой огромные до безобразия и совсем малюсенькие твари. Г-13 опешил слегка, хоть и Вселенную проехал, и на дальних звездах (звездах далеких Галактик) побывал, но такого безобразия, вернее многообразия уродов, не видал. Приходилось видеть кое-что и похлеще, но не в таком же количестве! Особенно раздражали многоликие (и такие были), хромоногие и многорукие тоже радости не доставляли. Полно было с двумя-тремя хвостами и несколькоглазых, к тому же прикольных: глаза разные по размеру, цвету и, как оказалось, у некоторых особей от разных существ. Смотри прикид, стоит себе такая образина на двух копытах, как кенгуру, головы тоже две и обе козлиные, одна лысая и с рогами, старик Дарвин только не растерялся бы. Мол, естественный отбор, пока одна голова спит, другая сторожит, чтобы не съел кто, более живучий вид оказался, гомо-козлинас называется. По две руки человеческих у каждой груди тоже объяснил ученый-естествоиспытатель, но вот зачем у одной головы один глаз, а у другой целых три – тут даже наш юный натуралист (по космическим меркам) не угадал, когда к нему пришелец с подобным вопросом обратился. Про химию ученый слышал, что земля расползается под ногами после дождя, видел, но откуда старику было знать, что А-12 пересадит на Юпитере ген кассиопейского двухголового антилопа местной кенгурихе, а местные же жители по программе НИИБОМЖа все это будут употреблять на первое, второе и третье. Что из этого получилось (мутанта), то и было сброшено туда, где мы пока и проживаем. Почему один глаз перекочевал из левой головы в правую – это уже предмет ученых споров, как говорил один знакомый яйцеголовый: каждому свое.

Чистить, чистить и чистить планету – затараторил помоечник, хоть не брезговал я порой ничем и пошлостью после падали питался, но от этих тварей такой душок пойдет, что и меня замутит. Лукавил, конечно, Укушенный, все ему по вкусу, то ли на старости капризнее в еде, а, скорее всего, разборчивее после марсианских деликатесов стал, ведь там удалось попробовать не просто души, а кластеры – души в сметане, когда воля падающих в пропасть бывших китачей сбила вкусный пирожок из того, что от погибших осталось.

Но с чего же начать? С закусона конечно, в этом возрасте зов желудка самый побеждающий. С кого бы начать, вот вопрос. Ну, с кого, кто повидней, динозавры и попались. Совет из них не создашь по образу и подобию тех, что создавались у разумных и бросали массу народу на жертвенный поднос сверхразумному, глупы, еще и громадны очень. Ладно, не жалко будет расставаться, зато места сколько очистится. Действительно, согнал бедных больших животных в здоровое стадо и в одночасье сделал их больными. Кое-что отлетело, заглотил – понравилось, тогда и остальных та же участь постигла.

Итак, динозавры вымерли, подкрепился Г-13 и принялся за прополку планеты, при этом приглядываясь к обитателям – кого в первую очередь подтолкнуть на путь разумного развития.

Во-первых, необходимо срочно избавиться от явновыраженных уродов – всего многоличия, никакого чтобы двуголовия, треглазия, пятихвостия, проще надо, всего по одному, максимум два похожих органа. Ну, укушенный, ну что возьмешь, не был он на морском пиру с братьями-пришельцами, не видал семихвостых. Поэтому в воде он оставил в основном однохвостых, но с двумя глазами, если какие чудики попрятались – их счастье. В воздухе, самой прозрачной своей вотчине, гомо-ноидас у всех повыдергал все лишнее, летали только двукрылые одноклювохвостые с двумя глазами и лапами. Остальные безжалостно сбивались, это был любимый вольер пришельца, здесь он задумал разводить разумных. Простор и чистота прельщала пришельца в вышине. Самому Г-13 не нужны были ни дома, ни постели, сила тяжести его тоже никуда не звала, сгусток он и есть сгусток. Но пища должна быть поближе, а ближе птиц никого не было. Удобно опять же, вниз сбрасывается все ненужное, все потом мешается, фильтруется и по новой готовится, пусть даже для следующего пришельца.

Природа взяла свое. Он летал в прямом смысле, и здесь был простор. Летали все, даже дети летали. В общем-то, это было воспоминание о той, о прежней жизни.

Она, та прежняя жизнь, была не в пример нынешней.

Гуманоид (так стали величать его на Земле) решил, что настала пора окучивать людей. Всякие комитеты создавать – это все лишнее движение души, если она есть.

Ему хотелось кластеров, в сметане, конечно, других-то он уже не признавал, кластеров, кластеров и кластеров. Эта такая вещь, что никогда не надоедает. Они бывают в сметане, они бывают без сметаны, они вообще бывают всякие. Кластеры – они и есть кластеры.

Гуманоид выстроил своих любимцев, они заняли полнеба, солнце и то спряталось, чтобы не мешать такому великолепию. Пришельцу было все равно: говорят с ним или не говорят, кормят его или не кормят, поят или не поят. Гуманоид – он и есть гуманоид, сам себя определяет, хороший он или не хороший, подходит или не подходит, большой или маленький.

А раз вы знаете про существование этих сверхособей, то можно теперь честно говорить о том, что гложет нашу душу, то бишь, о пришельцах.

Ну, пришелец – он и есть пришелец, мы ему понадобились.

Сначала попробовал сбить в племена.

Получилось, сидели люди, давали ему подпитку прямо в пещере.

Есть хотелось, пришелец хватал, что было под рукой, а не наедался.

Как выстраивать нужных пришелец уже знал, и построил их по правильному принципу.

Попробовал сначала людолюб и душеед наш по пещерам рассадить нас – не получилось, маловато хлебова.

Народ стал по его команде разбегаться, леса народу понравились и такая жизнь.

Гуманоид искал совершенства, но оно не приходило.

Подумаешь, совершенство, его никогда ни у кого не бывает.

Это дело не простое, приходится примиряться.

Ведь можно выстроить египтян, потом греков, римлян, русские тоже постарались с монголами.

Г-13 попробовал по профессиям. Сначала всякие оракулы процветали, потом кулибины, циркачи и зодчие и так далее, и так прочие.

Попробовал военных, глупее разумных на земле не было. Чем лучше воины, чем громче их дела дабы напугать население и заставить с мест насиженных уйти, тем быстрее палил их в ненасытной утробе.

Но, устроив бойни даже мировые, проверив на землянах множество профессий, пришелец не мог найти идеала. Если люди жили мирно, то души освобождались из телесной оболочки в результате естественных смертей, еды хватало пенсионеру-гуманоиду. Но появлялись гости большей частью непрошеные, помнишь, которые вдруг откуда ни возьмись и по чужим огородам, уносили что-то в клювиках за счет мора с собой принесенного или небольшого потопа тут же устроенного. Все это Г-13 не нравилось. Людей привез он на Землю в своей табакерке, расселил по планете он, то есть посеял тела, чтобы собирать на пропитание души, а пользуется чужой дядя с большими усами. Закон космоса, ничего не поделаешь, мало посадить, собрать, надо еще сохранить урожай.

Помнил марсиан и гибели землян допустить так быстро не мог, пока это Венера остынет и можно будет ее заселять, решил подстраховаться и оградить удел.

Хорошо, что земляне уже были разбиты на народы, проще ссорить. Г-13 видел, что больше энергии люди выплескивают в экстремальных ситуациях: страх, голод, холод, а уж когда дубасят друг друга да еще массово, то души даже впрок остаются. Но после драк или мора надо обязательно дать немного спокойного времени на восстановление биомассы.

Есть хотелось постоянно, поэтому хитрость Г-13 состояла в том, что он давал одному народу вырваться вперед, закусывал им, потом скачок в развитии получала другая нация, гуманоид обедал, далее ужин и все сначала.

Все равно вселенские шакалы нет-нет, а выхватывали лучшие куски, как произошло, например, с краснокожими (мы их ацтеками называем). Такие ребята были уже продвинутые, сплошные кластеры мерещились Укушенному, но прилетела какая-то зараза прямо из космоса, бросила солнечную пыль, приключилась небывалая жара, потом засуха, и не стало целой цивилизации, а отлетевшие кластеры умчал голодный желудок в неизвестном направлении. Ясно, что через кратовину.

Прятать надо тщательнее даже личную собственность, решил гуманоид.

На память пришли дома-соты, когда-то виденные на Юпитере. Каждый народ загнать в такой дом-систему, обеспечить всем необходимым и пусть высиживают кластеры, а космическая сволочь появится – врасплох не застанет, шторы задернут, я подскажу. На каждой крыше будет куполок и как жареным запахнет - я тут как тут. Курятник космический, одним словом, как и мечтал изначально пернатых заставить свершить скачок на тропе эволюции, а то разумные в их нынешнем обличии не так быстро оправдывают свою миссию в эволюции галактян перед вселянами.

Но об этом в следующий раз.

СОДЕРЖАНИЕ